Алан Фарли является частным трейдером и автором «Hard Right Edge» — комплексного источника для трейдеров по обучению, техническому анализу и краткосрочным методикам. Он также является автором бестселлера «Мастер-свинг трейдер» и популярным ведущим колонки на сайте «The Street.com». Алан уже более десяти лет присутствует на рынках в качестве трейдера, консультанта и автора

Есть невидимая связь между валютами и нефтью, когда ценовая динамика одного актива вызывает такую же или противоположную реакцию другого. Эта корре­ляция сохраняется по многим причинам, включая рас­пределение ресурсов, торговый баланс и психологию рынка. И существенный вклад нефти в инфляцию или дефляцию усиливает эти взаимосвязи в течение перио­дов сильных трендов, как вверх, так и вниз.

Кроме того, нефть котируется в долларах США, поэтому каждый тик роста или падения вызывает не­медленную перенастройку курсов между долларом и многочисленными валютами. Эти движения имеют меньшую корреляцию в странах без существенных за­пасов нефти, вроде Японии, и большую корреляцию в странах, которые имеют существенные запасы, вроде Канады, России и Бразилии.

Многие страны наращивали свои запасы нефти в течение исторического роста цен на энергоносители с середины 1990-х до середины 2000-х, влезая в дол­ги для строительства инфраструктуры, расширения во­енных бюджетов и введения социальных программ. Все это резко изменилось после финансового кризиса 2008 года, когда одни страны сократили долговую на­грузку, в то время как другие наоборот усилили заим­ствования, чтобы поддержать свои пострадавшие эко­номики.

Эта более высокая долговая нагрузка помогла поддержать высокие темпы роста, пока глобальные цены на нефть не рухнули в 2014 году, вызвав замет­ное ослабление экономики в зависящих от этого сырья странах. Канада, Россия, Бразилия и другие нефтедо­бывающие страны с тех пор столкнулись с серьезным вызовом, приспосабливаясь к резко обесценившейся нефти, что отразилось на их валютах — канадском дол­ларе, российском рубле и бразильском реале.

Нисходящее давление распространилось и на другие товарные валюты, вызывая опасения относи­тельно всемирной дефляции. Это сжало корреляцию между пострадавшими сырьевыми товарами, вклю­чая нефть, и экономиками без существенных товарных запасов, вроде Еврозоны. Валюты стран с существен­ными запасами руды, но отсутствием запасов энерго­носителей, подобно австралийскому доллару, резко упали наряду с валютами нефтяных стран.

Проблемы в Еврозоне

Резко упавшие цены на нефть усилили дефляци­онную панику в Еврозоне после того, как местные ин­дексы потребительских цен сместились на отрицатель­ную территорию в конце 2014г. В начале 2015 года на Европейский центральный банк стало оказываться се­рьезное давление, чтобы он ввел крупномасштабную программу стимулирования для остановки дефляци­онной спирали. Первый раунд покупки казначейских обязательств в европейской версии количественного ослабления (QE) начался в начале марта 2015г.

Многие участники рынка форекс сосредотачи­ваются на паре EUR/USD, как на самом популярном и ликвидном валютном рынке в мире. Тесную кор­реляцию с падающей нефтью можно легко заметить на недельном графике EUR/USD, показанном ниже. Валютная пара сформировала вершину в марте 2014 года, всего за три месяца до того, как сырая нефть на­чала умеренное снижение, которое ускорилось в чет­вертом квартале, когда цена сырья упала от верха 80-й до низа 50-й фигуры. Распродажа евро продолжалась вплоть до марта 2015 года, завершившись в то же са­мое время, когда ЕЦБ ввел свою программу монетар­ного стимулирования.

Воздействие на доллар

В то время как Соединенные Штаты обошли Саудовскую Аравию по производству нефти в 2014 году, американский доллар извлек выгоду из крутого падения нефтяных цен по нескольким причинам. Во- первых, рост американской экономики на момент на­чала нисходящего тренда был необычно сильным по сравнению с ее торговыми партнерами, поддерживая торговый и платежный баланс. Во-вторых, в то время как энергетический сектор вносит значительный вклад в валовой внутренний продукт США, большая дивер­сификация американской экономики уменьшает ее за­висимость от отдельной отрасли промышленности.

На диаграмме ниже показан график биржевого фонда на индекс доллара. Мы видим, что он достиг многолетних минимумов в момент пика последне­го бычьего цикла нефти в 2007 году и стал резко по­вышаться, достигнув трехлетнего максимума, когда в 2009 году закончился нисходящий тренд. Более высо­кие минимумы в 2011 и 2014 году подготовили почву для мощного восходящего тренда 2014 года, который начался спустя всего месяц после того, как нефть до­стигла своего максимума и вошла в свой исторический медвежий тренд.

Инверсная взаимосвязь продолжалась между эти­ми инструментами и в марте 2015 года, когда доллар сформировал вершину и начал медленный откат, ко­торый продолжался во второй половине года. Эта вер­шина совпала с началом программы количественного ослабления ЕЦБ, иллюстрируя, как монетарная по­литика может преодолеть корреляцию с нефтью, по крайней мере, для существенного периода времени. Подготовительный период в ожидании цикла повыше­ния ставок FOMC также внес свой вклад в эту динамику.

Последствия сверхзависимости

Вполне логично, что страны, которые в большей сте­пени зависят от экспорта нефти, столкнулись с более се­рьезным экономическим ущербом, чем те, у которых бо­лее диверсифицированная экономика. Россия является наглядным примером этого, так как энергоносители со­ставляли у нее 58.6% общего экспорта в 2014г. Экономика страны испытала серьезное падение в 2015 году, усилен­ное западными санкциями — валовой внутренний про­дукт снизился на 4.6% годовых во втором квартале 2015г.

Объем добычи (bl/день) крупнейших стран-экс- портеров нефти (по состоянию на 1 января 2014г.):

Саудовская Аравия — 6.880.000;

Россия — 4.720.000;

Ирак — 2.390.000;

Нигерия — 2.341.000;

Объединенные арабские эмираты — 2.142.000;

Ангола — 1.928.000;

Венесуэла — 1.645.000;

Норвегия — 1.602.000;

Канада — 1.576.000.

Именно диверсификация экономики оказывает большее воздействие на основные валюты, чем абсолют­ные объемы экспорта. Колумбия, например, стоит толь­ко на 18 месте по экспорту нефти, но она составляет 45% от общего экспорта, указывая на высокую зависимость, что и было проиллюстрировано крахом колумбийского песо с середины 2014г. Тем временем, экономика этой страны значительно ослабла после предыдущего дина­мичного роста, хотя она, вряд ли, впадет в рецессию.

Прокси-валюта

Многие западные площадки приостановили тор­говлю рублем в начале 2015 года из-за проблем с ликвидностью и контролем капитала, что подтол­кнуло трейдеров использовать норвежскую крону в ка­честве прокси-валюты для игры на нефтяном падении. Валютная пара USD/NOK сформировала широкую базу в период с 2010 по 2014гг., в то время, когда нефть коле­балась между уровнями 75 и 115$/bl. Падение нефти во втором квартале 2014 года вызвало мощное ралли этой валютной пары, которое ускорилась в четвертом кварта­ле, нарушив основное сопротивление на уровне 6.5000.

Это ралли продолжалось и во второй половине 2015 года, когда валютная пара достигла нового десяти­летнего максимума. Высокая изменчивость делает этот рынок трудным для долгосрочных позиций, но кратко­срочные трейдеры могут извлечь неплохую прибыль на столь  трендовом рынке

Заключение

Нефть имеет сильную корреляцию со многими ва­лютными парами по трем причинам. Во-первых, она ко­тируется в долларах США, поэтому изменение ее цены оказывает непосредственное воздействие на связанные кросс-курсы. Во-вторых, высокая зависимость от нефти национальных экономик приводит к сильным колебани­ям их валют. И третье, падение нефтяных цен вызвало со­ответствующее снижение сырьевых товаров, поднимая угрозу общемировой дефляции, что подрывает экономи­ческий рост и приводит к переоценке валютных курсов.